Убийца на пике триумфа и его поверженная жертва
составляют сюжет главного кадра World Press Photo 2017. Турецкий фотограф
Бурхану Озбилиджи оказался 19 декабря прошлого года на открытии российской фотовыставки
в Анкаре. Здесь, в выставочном зале, бывший полицейский Мевлют Мерт Алтынташ буднично
выпустил пули в российского посла Андрея Карлова. «Алеппо» и «месть» — ключевые
слова, которые успел оставить как послание убийца, прежде чем сам был
расстрелян спецслужбами. Один из кадров, которые Озбилиджи сделал на месте
происшествия, и назвали «Фотографией года» на самом известном в мире конкурсе
фотожурналистики.
© Burhan Ozbilici (Турция). Победитель World Press Photo 2017
В британской газете The Guardian фотограф рассказал о своих мыслях в те мгновения: «Я здесь. Даже если я пострадаю, буду ранен или убит, я — журналист. Я должен выполнять свою работу. Я мог бы скрыться, не сделав ни кадра… Но я не нашел бы вменяемого ответа на вопрос, которой потом бы мне задали люди: “Почему ты не снимал?”». «Зачем?» — зачем вообще снимать в этой ситуации? — фотожурналист себя не спросил. Это давно уже стало нормой для его профессии: действовать — фиксировать событие, а размышления про «зачем?», про глубинный ценностный смысл своего действия и про последствия, которые за этим действием могут последовать, — перекладывать на других. Фотожурналист считает, что его дело — снять, а думать о высших смыслах должен редактор, отбирая или не отбирая те или иные кадры из съемки. А редактор в цейтноте, размещая в ленте новостей трагедийные сюжеты, решение об ответе на вопрос «зачем?» будто делегирует уже читателю. Но у последнего нет выбора: его ставят перед фактом. И вопрос, что же именно глобально должна изменить это съемка, на что должна повлиять, так и остается без ответа, если, конечно, не считать истинными ответы про «хлеб и зрелища» и, как следствие, «рост рейтинга СМИ».
Тему публичного показа трагедий и горя на фотографии основательно осмыслила Сьюзан Зонтаг в своей последней книге «Смотрим на чужие страдания» (2003), которая, к слову, в 2013 году вышла и на русском языке. После всестороннего анализа, приведя убедительные примеры, Зонтаг заключила, что показ трагедий их число не уменьшает. Сколько бы десятилетиями ни публиковали все СМИ мира надрывные кадры с жертвами конфликтов, войн и жертв не убавляется. Сверх того, чем больше смотрящий видит горя со стороны, на фотографиях, тем меньше он сопереживает новым жертвам: если человека раз за разом ставят в ситуацию, когда он не может помочь, тот перестает сочувствовать, — заключает мыслитель.
Зачем же всему миру видеть поверженного посла и убийцу в мимолетной славе? Чтобы быть в курсе произошедшего? А что дает нам эта — визуальная — информированность (самое время вспомнить выводы Зонтаг)? — Все большее зачерствение? Или показ такого кадра, где темные силы в фаворе, должен донести послание убийцы для аудитории уже в размер земного шара, а не только выставочного зала, и воспеть пусть мимолетный, но все же триумф врагов Запада (для его, Запада, предостережения)? Или должен одернуть Россию от плохо обдуманных действий в геополитике?.. Едва ли кто-то возьмет на себя смелость сознаться в том, что определенного ответа на вопрос, зачем миллиардам людей видеть на своих мониторах этот кадр (а с ним — и схожие другие), просто нет. Шокирующее изображение в соответствии с отработанным медийным ритуалом просто вбрасывается в информационный визуальный бульон, а дальше: что произойдет — то произойдет, не ума журналиста и редактора это дело, они лишь рефлекторно отрабатывают задачу «освещать события», не беря на себя ответственность за последствия такого показа.
В случае конкурса WPP 2017 и его «Фотографии года» вопрос «зачем?» вслед за фотографом и редактором уже не задали себе большинство членов жюри, следуя лишь узким профессиональным соображениям. Но могут ли профессиональные ценности быть первичными по отношению к глобальным общечеловеческим? Подумать об этом не забыл председатель жюри Стюарт Франклин, который не согласился с выбором коллег, о чем также писала The Guardian: «Я голосовал против. Извини, Бурхан. Это фотография убийства, убийцы и убитого в одном кадре, и с моральной точки зрения она также сомнительно пригодна для публикации как и кадры, где террористы обезглавливают людей». Но призывы Франклина к жюри результата не достигли: кадр был назван лучшим. И цельность композиции, наполненность момента, актуальность темы, смелось фотографа оказались критериями более важными, чем ответ на вопрос «зачем?»
Когда нет определенного ответа на этот вопрос, происходит системное смещение ценностей, их подмена: когда действительно страшное — настоящее! — трагическое событие путем странных превращений вдруг становится лишь предметом созерцания, представленное в виде артефакта, фотографии, и светской темой для беседы под бокал шампанского — например, на выставках WPP, а фотожурналист, который еще недавно был свидетелем смерти человека, с пафосом принимает награду за то, как храбро эту смерть запечатлел. Это непридуманное событие, навсегда изменившее судьбы его участников, социум благодаря фотографии до предела выхолащивает, сводя до выводов, которые в сравнении с самим произошедшим кажутся ничтожно значимыми, — например, об эстетическом качестве изображения.
Фотожурналистов и всё рефлексирующее о фотографии сообщество редакторов и прочих эстетов от фотографии по степени циничности в обращении с результатами трагедийных съемок можно сравнить с врачами, которые размышляют над цитологией вырезанной материи после операции: с той же степенью беспринципности, что и врачи о плоти, фотографические люди рассуждают о сочетании диагоналей ног поверженного посла и руки с пистолетом убийцы, об экспрессии снимка. Но за врачами, цинично разбирающими медицинские случаи, стоит глобальная по своей важности цель: нарастить знания, продвинуть медицину дальше — в итоге: сделать жизнь людей лучше. Да и свой цинизм доктора проявляют кулуарно, внутри профессии, без публичного смакования. А какое оправдание стоит за фотографическим сообществом? Делают ли на самом деле мир лучше все более и более качественные кадры трагедий, растиражированные миллионными просмотрами и воспетые на фотоконкурсах?
Текст: София Александрова
Материалы по теме: "По следам черной кошки, или Как раздеть короля? Субъективный анализ результатов фотоконкурса World Press Photo 2016"
