Интервью с Александром Кокшаровым, фотографом Государственного Эрмитажа

Серафима Белевич

На этот раз в свою мастерскую нас пригласил Александр Кокшаров, фотограф Государственного Эрмитажа, и рассказал, почему в своё время он поменял карьеру вполне успешного рекламного фотографа на работу в самом лучшем музее мира...

Серафима Белевич: Александр, скажите, пожалуйста, как так получилось, что карьеру вполне востребованного рекламного фотографа Вы поменяли на службу в государственном музее? И как давно это произошло?

Александром Кокшаров: Еще с середины 80-х годов я стремился стать профессиональным  фотографом и, тогда это было возможно, только работая в издательствах. И одним из направлений деятельности там была съёмка произведений искусства. Тогда я и стал работать  в музеях: Русском музее, Эрмитаже… Со временем эти государственные издательства прекратили своё существование, потом были 90-е годы, а 8 лет назад я решил, что наступил период, когда я могу вернуться к тому, с чего начинал в юности, и попросил взять меня в Эрмитаж. К счастью мои коллеги, работающие здесь, согласились принять меня в свой коллектив.

Серафима Белевич: Итак, вы – эрмитажный фотограф. Что входит в Ваши обязанности и составляет рабочий день?

Александром Кокшаров: Прежде всего, это съёмка произведений искусства, хранящихся в Эрмитаже. Здесь достаточно большой издательский отдел и большой ежегодный план издания книг. Книги издаются не только в качестве каталогов коллекций или монографий научных сотрудников и хранителей, но это еще и каталоги выставок, которых в музее бывает очень много, и к каждой издаётся книжка. Поэтому работы у фотографов очень много. И хотя в Эрмитаже 13 штатных фотографов, все заняты.
У фотографов есть специализации, но на ней нельзя сосредотачиваться, поскольку важно сохранять свежий взгляд на произведение искусства. Это не относится к живописи, которая должна быть просто технически точно и грамотно снята, но при съемке интерьеров, скульптуры, декоративно-прикладного искусства нужно воспитывать  в себе способность каждый  раз смотреть новым восхищенным взглядом на произведение искусства. Если эта способность сохранилась в твоей работе в Эрмитаже, то ты нашёл своё место, ты счастливый человек, каждый день ты получаешь удовольствие от того, что тебя окружают произведения лучших мастеров мира.

Серафима Белевич: Действительно о такой работе можно только мечтать. Скажите, а чему Вас научил Эрмитаж?

Александром Кокшаров: Хороший вопрос. Давайте представим себе, что существует некое английское издательство, которое издает книгу о каком-то периоде, например, XVIII веке, и произведения искусства, относящиеся к этому периоду, находятся в разных музеях, разных городов и стран, в том числе и в Эрмитаже. И потом создаётся общая книга. И оказывается наша задача не только проявить себя, как творческим личностям, снимающим произведения, но еще и сделать изображения такими, чтобы зритель, смотря эту книгу с изображениями из разных музеев, не ощущал разную работу фотографов. Т.е. у нас такая большая международная семья профессиональных фотографов, работающих в разных музеях. Есть, кстати, и специальное профессиональное объединение, где всё строго регламентировано: технические и даже творческие параметры, и как всё должно быть снято, чтобы это правильно и привычно  воспринималось зрителями во всём мире.

Серафима Белевич: Вы можете поделиться некоторыми секретами, как именно это должно быть снято?

Александром Кокшаров: Прежде всего, в соответствии с техническими параметрами. Фотографы, которые не работают с издательствами, не совсем догадываются об очень жестких технических регламентах качества файлов, которые мы должны сдавать. Существует специальная международная система контроля качества, в которой учитывается как качество света, которым вы освещаете предметы (световые предметы не должны менять световую температуру в зависимости от мощности ламп), так и определенный набор фотоаппаратов, которым можно снимать, т.е. с определенными матрицами. Например, матрица Nikon D800E неприемлема для музейной фотосъёмки.
Мы не можем добавлять что-то в изображение. Не можем использовать ракурсы, которые искажают геометрический размер предмета, поэтому не можем, например, использовать широкоугольную оптику, и хотя, может, изобразительно это будет эффектно, вещь потеряется. Поэтому, каждый раз фотографируя предметы, нужно понимать, что тот мастер, который сделал, допустим, этот предмет декоративно-прикладного искусства, был очень хорошим дизайнером, и с точки зрения пропорции всё выверено великолепно. Поэтому наша задача только выявить и показать зрителю всё, что было сделано великолепными мастерами. 

Правильная цветопередача – использование специальных шкал и очень точный контроль качества цветопередачи (есть даже такой термин – цветометрический контроль качества).
Взгляд на предмет должен быть несколько отстраненным. Ни в коем случае нельзя светом или фоном подчеркивать личное отношение к снимаемой вещи. Поскольку у вас это впечатление может быть одно, а оно в жизни иное. Кроме того, вы как фотограф можете не знать каких-то исторических историй, связанных с этим предметом, но их знают специалисты, которые будут смотреть на сделанное вами изображение, например, скульптуры. Но передать эмоциональную окраску, например, светом можно и это приветствуется. 

Серафима Белевич: Так всё-таки есть самовыражение у фотографа, работающего в музее, или нет?

Александром Кокшаров: Обязательно есть. Мы должны в унисон работать с людьми, которые воспринимают  искусство. Всё-таки искусство – это эмоциональный способ общения людей. Если те эмоции, которые мы своими фотографиями способны передать, оказываются такими же что и у зрителей, то считается, что работа сделана очень хорошо. Но категорически нельзя показывать себя: я смотрю на вещь и снимаю её. Нельзя использовать некоторые технические средства, например, голливудский свет.

Серафима Белевич: Как обычно происходит съемка? Вам приносят эти предметы или Вы приходите в зал?

Александром Кокшаров: Зависит от того, можно ли эти предметы передвигать. Если двигать нельзя, то, разумеется, снимаем на месте. Если же их можно перенести, то для достижения максимального качества их, конечно, снимают в студии. Тем более, помимо обычных изданий, у нас существуют и научные, где вещь нужно показать со всех сторон, показать все надписи, детали. Благодаря съёмке нашего коллеги Владимира Теребенина было совершено научное открытие, поскольку современные матрицы настолько детально показывают исторические предметы, что удалось найти объяснение техники живописи Рембрандта.  

Серафима Белевич: Есть понятие «съемка в тяжелых условиях». А в музее какие условия являются сложными? Лично для Вас, например?

Александром Кокшаров: К счастью, сложных погодных условий в Эрмитаже нет :). И скорее сложность бывает в том, что часть предметов находится в таких местах, где не то, что снять – увидеть сложно, например, в хранении, заполненном скульптурой. Или картина, висящая так, что сложно правильно поставить свет или расположить камеру. Такие моменты являются сложными, но это преодолимо, а с опытом, когда ты уже понимаешь, как и что должен сделать, и понимаешь порядок своих действий, остается только воплотить то, что ты уже придумал, посмотрев на вещь.

Серафима Белевич: Расскажите какие-нибудь секреты – как снять живопись, висящую напротив окна или под стеклом?

Александром Кокшаров: Это не так сложно. Живопись, кстати, бывает нескольких типов, но в Эрмитаже одого: без высокого мазка и покрытая лаком (блестит), в Русском музее, например, много живописи с очень высоким мазком. И одновременно с цветом, ты должен передать и объем мазка. В Эрмитаже, к счастью, такого нет и чаще всего мы снимаем с поляризационными фильтрами, что позволяет убрать все существующие блики, искажения, связанные со светом. Также в нашем распоряжении – великолепное осветительное оборудование, которое благодаря своей мощности даже в самый яркий солнечный день позволяет снимать так, как будто мы снимаем в закрытом помещении, полагаясь только на наш импульсный свет. Ну, а дальше действуем в соответствии с уже упомянутыми международными стандартами, строго определяющими систему построения цветовых профилей как объектива, так и матрицы, что в обычной жизни даже профессиональные фотографы вряд ли используют. И в результате соблюдения всех этих этапов мы получаем великолепное изображение, останется только правильно его напечатать в типографии.    

Серафима Белевич: А если картина висит очень высоко, какими приспособлениями Вы пользуетесь?

Александром Кокшаров: Мы используем Phase One (80 МП), нашу основную камеру для съёмки репродукций, и шифт-объективы.

Серафима Белевич: На Ваших фотографиях в основном используется светлый фон. Это стандарт или дань моде?

Александром Кокшаров: В случае книги главный человек – дизайнер. Он соединяет в издании идеи, которые были у автора и он общается с фотографом и формулирует задачу.  Конкретно для этой книги «Античное золото» я всё снял на трёх фонах: светло-сером, темно-сером и чёрном. И мне казалось, что на чёрном фоне эти предметы выглядят особенно хорошо.

Но дизайнер посчитал, что более спокойным цветом для зрителя является светлый фон, хотя на мой взгляд, экспонаты пострадали от этого. Но, тем не менее, это издание всем нравится и в качестве научного издания показывает все детали и нюансы. 

Серафима Белевич: А что сложнее снимать: миниатюрные вещи или большие скульптуры, картины?

Александром Кокшаров: И то и другое одинаково интересно. А раз интересно – вы получите хороший результат, вы не только увидите, как в конечном итоге должен работать свет, за счёт чего нужно добиться объема, но вам будет интересен и путь реализации поставленной задачи. Какие использовать осветительные приборы, какие отражатели, какие объективы, какие фильтры…  Это всё большое удовольствие – технически воплотить то, что ты задумал как художник.

Серафима Белевич: У Вас есть любимый экспонат, который Вы, может быть, неоднократно снимали? Или, например, зал в Эрмитаже?

Александром Кокшаров: Эрмитаж бесконечен, каждый зал в разное время года выглядит совершенно по-разному. И одна и та же скульптура в зале, освещенная люстрами либо закатным солнцем, выглядит совершенно иначе. Но каждый раз, когда ставится задача снять какой-либо интерьер, если есть возможность это сделать, например, летом, когда можно выбрать доминирующим свет от окна, и искусственным светом подчеркнуть какие-то детали или использовать как дополняющий, появляется чувство правильно и хорошо выполненной работы. Ты сделал то, что ты увидел. Но часто то, что ты видишь, технически невозможно воплотить, поскольку фотографическая широта глаза и широта современной матрицы – несоизмеримые вещи. Мы должны не потерять детали в тенях и показать все детали в свете, а это ведь всего 8 бит на канал, а глаз видит почти 64, поэтому качественная съемка – это всё-таки сложная техническая задача.

Серафима Белевич: Если Вы снимаете в зале, он закрывается на это время? Или Вы это делаете в выходной?

Александром Кокшаров: Да, есть выходной день для посетителей, в Эрмитаже это понедельник и все фотографы, имеющие задания по съёмке в интерьерах,  снимают. К тому же, мы можем снимать после закрытия музея, что бывает очень красиво, особенно в летнее время. Обычно это не видят посетители, но теперь Эрмитаж по средам работает до 21 часа и стало возможным увидеть то, что раньше было доступно только музейным работникам. Это необычное освещение от снега на Дворцовой площади, создающее необычный рисунок в интерьере.

Серафима Белевич: Вы снимаете интерьеры, Вы снимаете экспонаты, а людей снимаете в Эрмитаже?

Александром Кокшаров: Да, одна из задач фотографов – съёмка событий, которые происходят в Эрмитаже. Это не репортажная съёмка, для которой у нас существует специальная служба, наша задача – снять людей, которые пришли на выставку. Также в Эрмитаже много различных образовательных программ для школьников, студентов и нам часто приходится фотографировать то, как эти люди смотрят на экспонаты. И это не менее интересно. Бывает много забавных сцен, особенно с китайскими туристами, которые будучи вооружены фотоаппаратам, смартфонами, планшетами фотографируют всё подряд. 

Серафима Белевич:  Кстати, как Вы относитесь к моде на селфи? И на фоне чего, Вам кажется, чаще всего фотографируются посетители?

Александром Кокшаров: Естественно, на фоне произведений Леонардо да Винчи, в этом зале фотоаппаратов неимоверное количество. Селфи на Иорданской лестнице получается замечательным. А к селфи вообще отношусь положительно, ведь обычные люди пытаются сфотографировать, чтобы оставить память о том приятном мгновении, которое происходит в их жизни и чем больше таких снимков мгновений, тем их жизнь лучше.

Мы, профессионалы, стремимся к какому-то результату и часто он не связан с удовольствием, любители всегда получают удовольствие о процесса съемки, последующего просмотра снимков, того, делятся ими в соцсетях. Так что можно только радоваться, что люди стали так много стали фотографировать.

Серафима Белевич: А что Вы снимаете для души вне работы?

Александром Кокшаров: Сейчас я увлекся пейзажем. В какой-то момент почувствовал, что пейзаж меня очень устраивает в душевном плане. Я отдыхаю при такой съёмке. Городской пейзаж я снимаю, не переставая, всю свою сознательную жизнь. И те любимые точки, с которых я фотографировал 20 и 30 лет назад, осенью, зимой, летом выглядят по-разному.

Но природа выглядит гораздо разнообразнее, чем городской пейзаж, более эмоционально. И, как ни странно, она более податлива – чем дальше отошёл от проторённых тропинок, тем она больше тебя награждает красивыми видами. Но я здесь не  использую никаких технических приёмов, это самая обычная пейзажная фотография.   

Серафима Белевич: Александр, Вы постоянно находитесь среди произведений искусства самой высшей пробы. Нет ли некой профессиональной усталости от такого количества красоты вокруг?

Александром Кокшаров: Этого не бывает. И не потому, что человек привыкает к такому окружению. Тут скорее присутствует процесс познания творчества отдельных авторов, художественных особенностей, каких-то технологических моментов, присутствовавших в разные  эпохи, и твои знания могут расти бесконечно, ты никогда не узнаешь всего об экспонатах, которые находятся в Эрмитаже. Это постоянный путь познания при нахождении рядом с такими вещами. Это связано и с живописью, и с графикой, и с произведениями декоративно-прикладного искусства. А сколько у нас ювелирных украшений. Можно снимать, снимать и снимать и показывать это людям, которые не могут посетить Эрмитаж и всё увидеть своими глазами. Мы помогаем им увидеть всё это в полном объёме, это и есть главная задача фотографа, снимающего произведения искусства.   

Серафима Белевич: Я желаю вам творческих успехов и реализации всего задуманного. Спасибо, что нашли время для беседы.